Если мозг не занят трудной работой, тогда нечего удивляться и обижаться. В нем будет простой текст, скучный и простой текст. Мозг совершенствуется от сложной работы, а искусство — это очень сложная работа для мозга, потому что оно требует, я повторяю, подготовки и там много нетривиальных ходов. Это так тренирует нейронную сеть, что она физически улучшается. Мы знаем, что как от собственного музицирования, так и от прослушивания сложной музыки нейронная сеть становится качественно другой, очень сложные процессы идут в мозгу человека, который слушает музыку или играет ее.
Очень сложные процессы идут, когда человек (который понимает, что он делает, а не просто у него глаза открыты) смотрит на сложную картину или живопись. И сам объект, будь он живопись, скульптура, кино или что угодно, он ведь не автономен, он зависит от того, про что Цветаева в свое время говорила «читатель-соавтор». Вот зависит от того, кто читает, кто слушает, кто смотрит. Это серьезная история.
Я недавно как раз читала одну статью в очень серьезном западном журнале про то, что происходит в мозгу у танцовщика. Очень сложные процессы идут. То есть не стоит думать что искусство — это какая-то такая легкая, приятная добавка, что можно вообще просто одеться, а можно — красиво.
Это не про это, это не про «красиво». Это другое видение мира, принципиально другое, не цифровое, если понятно, что я имею в виду, это не алгоритмы, это гештальты, это размытое, это про то, что философия называет qualia, качество. Qualia — это то, что не может быть никак описано, это first person experience, это «как я чувствую».
Вот мы пьем одно и то же вино, вы говорите: как-то кисловато, ну напрасно здесь эти ноты. А я говорю: а по-моему, как раз эти ноты здесь как следует, хороши… Никакие граммы, миллиграммы, спектры не описывают таких вещей, как холодно, тепло, приятно, красиво. Здесь наука бессильна.
© Татьяна Черниговская
